Будяк Игнат Васильевич

Должность, звание:

Разведчик-водолаз КБФ, старшина 1-й статьи

Воинское подразделение, в составе которого служил:

Балтийский флот

Награды:

Орден «Отечественной Войны I степени»

Орден «Отечественной Войны II степени»

Орден «Красной звезды»

Орден «Знак Почета»

Медаль «За оборону Ленинграда»

Медаль «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.»

Ранения:

Имел ранение

Боевой путь, особо запомнившиеся истории, впечатления:

До войны окончил 4 класса. С 1939 г. — на ВМФ. Участник Финской кампании 1939−40 гг. С 1940 г. — в запасе. Затем, в 1941−47 гг. — в качестве разведчика-водолаза — в отряде особого назначения Краснознаменного Балтийского флота. После войны работал в Эстонии: завхозом совхоза и директором межрайонной конторы в Эльва, мастером на мебельной фабрике в Нарве.

И.Вершинин. Игнат Васильевич, начнем нашу беседу с ваших первых детских впечатлений. Кем были ваши родители? Что наиболее четко отложилось в памяти?

И.Будяк. Я родился еще в 1916 году, есть такая станция Раздельная под Одессой. Там служил мой отец. Сначала солдатом в царской армии, потом воевал в Гражданскую. В 20-е годы он командовал каким-то вроде бы бытатальоном, там было в его подчинении, как он мне сам говорил, 105 человек. Командиром его был наш знаменитый герой Гражданской войны Григорий Иванович Котовский (На тот момент Котовский командовал 9-й Крымской каалерийской дивизией, что дислоцировалась неподалеку от Одессы. — Примечание И. Вершинина). Когда я жил в 20-х годах деревне, то Котовского неоднократно видел.

И.Вершинин. Чем в особенности запомнился Котовский? Какие остались от него в детстве ощущения?

И.Будяк. Дядя Гриша запомнился мне высоким, здоровым, а главное — умным человеком. Встречи с ним хорошо помню. Ну, правда, по возрасту я тогда был очень мал. Помню, когда тяжело болела моя мама, я пошел искать отца в часть к Котовскому. Прошел свои километры, потом пришел в штаб части. Там дежурили какие-то красноармейцы. Я им и говорю: «Так и так, вы знаете такого Василия Ивановича Будяка?» Они мне отвечают: «Мы что-то помним, но точно не можем тебе сказать». «А Котовского?» — спросил я, потому что вспомнил, что Котовский начальник отца. «Котовский куда-то ускакал на коне, но скоро прискачет». — мне ответили.

Я стал ждать Котовского, потом он в части появился. Я ему обо всем и рассказал. Котовский на это только рассмеялся. «Так ты точно сын Василия Будяка?» — спросил он меня. «Да», — говорю. «Старший?» — «Нет, младший». После этого дядя Гриша пошел со мной к отцу, а за собой повел коня. Потом мы пришли туда, где находмя отец. Там вроде какие-то учения проходили, много было солдат, и он, значит, с ними. «Мама скоро умрет, — сказал я ему тогда. — Она еле-еле дышит». Дядя Гриша отпустил тогда отца на целых две недели. Кстати, отец приехал тогда в деревню с Котовским. Дядя Гриша приехал в нашу деревню на лошади. Что еще сказать тебе о нем? Чувствовался настоящий кавалерист. Он управлял своим конем, ну, как все равно своим автомобилем.

И.Вершинин. Где учились, работали, чем занимались в предвоенные годы?

И.Будяк. В селе Нетребовка, ну, в те двадцатые годы, была только одна-единственная школа — четырехлетка. Считай, самая первая ступень, как говорили тогда, грамотности! Там я и учился сначала. Надо была дальше учиться. Школа-семилетка находилась в соседнем селе, которое было от нашего в 25 километрах. Старший брат именно туда и пошел учиться. А я не стал, ведь сначала тяжело заболела, а потом и умерла мама. Надо было заниматься небольшим хозяйством, которое у нас тогда было, потом, когда объявили о коллективизации, работать в колхозе. Вот я так и работал, пока не призвали на флот.

И.Вершинин. А когда именно вас призвали во флот? Где и в качестве кого служили? И еще один вопрос. Насколько мне известно, в свой первый призыв вам приходилось участвовать в Финской кампании 1939−40 гг. Расскажите и об этом поподробнее.

И.Будяк. Ну, меня призвали в Венно-морской флот в 1939 году, в ноябре месяце. Служил я в Отдельной стрелковой бригаде Краснознаменного Балтийского флота, она находилась в Кронштадте. Что такого рассказать тебе? Почти все время занимались на стрельбище. Нас тогда здорово тренировали. Командир, цыган по национальности, гонял нас сначала с восьми часов утра до восьми часов вечера. Но потом время занятий как бы увеличили, стали с нами заниматься с шести до девяти. Трудновато было, но ничего не поделаешь: время было такое. Потом-то мы узнали, почему нас так гоняли. И для чего гоняли. Всех нас отправили на войну с Финляндией! Тогда мне только-только присвоили звание — старший краснофлотец. А цыган хороший был мужик, мне еще судьбу гадал на пальцах.

И.Вершинин. Тем не менее, вернемся к Финской кампании. Что вам там запомнилось?

И.Будяк. Ну че рассказать тебе? Я воевал под Выборгом пулеметчиком, первыми номером пулемета. Финны нас обстреливали из пулеметов, потом как бы применяли и артиллерию и авиацию. Сначалав бои были самыми обыкновенными, в лесу. Обстреливали, правда, так крепко, что деревья падали, осыпались, трещали. Но вот потом, когда я находился на льду вроде какой-то уже замерзшей реки и открыл тама по их позициям огонь (их позиция была где-то в прибрежном лесу), началась страшная бомбежка. Жуткая бомбежка! Слева и справа от меня на льду, ну, расстояние было где-то двадцать метров, были тоже пулеметчики, которые также и вели огонь, в трех-четырех метрах от нас — белофинны. Где-то рядом стреляли наши автоматчики. И тут вдруг, когда была бомбежка та самая, снаряд упал на мой пулемет и пробил лед. Дырка образовалась большая! Взрывом утащило как бы под воду и меня, и мой пулемет. Но там, под водой, раздался взрыв, которым выбросило меня на берег. А пулемет так и остался лежать на дне. Он был тяжелый. Когда я оказался в госпитале, оказалось, что взрывом мне разодрало всю спину. Санинструкторы две недели мазали ее какими-то мазями и делали массаж. Мой инструктор каждый день заявлялся в палату, чтобы справиться о моем состоянии, мол, как чувствую себя, не умер ли. Шрамы долго, даже еще после войны, оставались на теле. Сейчас их уже нет.

И.Вершинин. Когда закончилась Финская капания, вы продолжали служить?

И.Будяк. После я какое-то время служил в Кронштадте. Но цыган больше нас не гонял. Нам сказали: «Нечего вас учить! Вы и так все уже знаете, порох понюхали». Но в 1940 году меня демобилизовали, и я работал на шахте — забойщиком, на так называемых карповских разработках. Но в июне 1941 года началась Отечественная война, и меня снова взяли на флот.

И.Вершинин. Весь период Великой Отечественной войны вы, насколько мне известно, входили в состав отряда особого назначения Краснознаменного Балтийского флота. По должности вы были разведчик-водолаз. Расскажите немного о том, каковы были ваши основные функции в этом качестве? Где пришлось в составе отряда воевать?

И.Будяк. Ну что сказать? В самом начале войны я прошел подготовку и меня зачислили в такой отряд на Балтику. Где мы находились? Воевали в основном под Ленинградом, а стояли под Стрельной. Сначала действовали против финнов на Карельском перешейке, потом участвовали в прорыве и полном снятии блокады, в операции «Невская Дубровка» (если помнишь, была такая), в боях по освобождению Нарвы.

И.Вершинин. А что это была за специальность — разведчик-водолаз? Расскажите об этом поподробнее.

И.Будяк. Тяжелая была работа у нас. Трудной, опасной. Ведь мне, как разведчику, нужно было плыть в тяжелом комбинезоне под водой, и на глубине тридцати метров. Чтобы хорошо вести наблюдение, я не мог даже касаться грунта, это потому что песок застилал глаза. Ну, а если ты всплывал на поверхность — немцы начинали стрелять по тебе со всех сторон.

И.Вершинин. В 1942 году вы получили ранение. Скажите, это тоже случилось под водой?

И.Будяк. Совершенно верно. Тогда, в августе 1942 года, я выходил как бы на подводную охоту, за «языком» где-то под Ленинградом отправили меня тогда. И вдруг я заметил из воды, что на пирсе дремлют два немца, около которых лежат их автоматы. Хороший момент подвернулся (в то время с «языками» у нас были большие трудности)! Но для разведчика всегда нужна осторожность! Почти сорок минут я находился под водой и вел за ними наблюдение, смотрел, как они спят. И только потом, когда убедился, что они спят, всплыл на поверхность и накинул этим двум на шеи петли из шпагатиков и поволок за собой. И вот, когда до камышей оставалось плыть с этими «язками» всего-то пять метров, три пули впились мне в ногу. Оказывается, как только я захватил этих своих «языков», на пирсе поднялся шум, меня заметили и подождали, пока я хотя бы на чуть-чуть поднимусь наружу. Я, правда, тех «языков» все же в штаб доставил. Тогда в госпиталь обращаться не стал, лечить рану начал лишь сразу после войны, во время службы на флоте. Осколки те и сейчас сидят у меня в правой ноге. Врачи сказали: «Они куда-то ушли у тебя!» Я этого не понимал, возмущался: «Куда ушли? Что, вместе с туалетом?» Но нога все равно иногда болит, я тогда обычно делаю массаж. Сейчас почти каждый вечер массирую. А инструктор, который вместе со мной занимался этим делом, сильно ругался: «Зачем ты всплывал на поверхность? Надо было в камышах. Что, не дождаться было?»

И.Вершинин. Игнат Васильевич, такой еще вопрос: кто непосредственно руководил вашими действиями?

И.Будяк. Ну, командовал нашей группой разведчиков-водолазов капитан-лейтенант Черный (Капитан-лейтенант М. С. Черный — известный в СССР водолазный специалист. Так, уже в послевоенные годы, в июне 1964 г., он возглавил отдельную группу разведчиков-водолазов в количестве 8 человек на базе МРК ККФ. Таким образом, он был тесным образом связан с ГРУ и выполнял важные задания правительства. — Примечание И. Вершинина). Но наши действия часто как бы координировало высшее командование. Я помню, как часто приходил к нам контр-адмирал Жуков, потом, вице-адмирал Трибуц. С Трибуцем я встречался раз, наверное, пятнадцать, даже закуривали с ним, общались мимоходом. Однажды он мне даже так сказал: «Что ты мне, старшина, все время выкаешь?!. На ты называй! Мы же братья по оружию». Я ему тогда сказал: «Но я не могу вас на ты называть. Кто — вы, а кто я?» Он только рассмеялся на это. Бывал у нас и командующий фронтом генерал Федюнинский, но солдаты почему-то боялись его, он часто подвыпившим приходил.

Между прочим, потому как я уже был обстрелянным бойцом (побывал на Финской войне) и носил три полоски на рукавах, мне в группе подчинялось два моряка, у которых было по одной полоске. Один из них, помню, Сергей, был родом из Ульяновска, другой же, Саша — с Вологды. Мы часто вместе отправлялись выполнять задания командования.

И.Вершинин. Задания командования как выполнялись?

И.Будяк. Мы получили в начале войны ну такую хорошую и профессиональную подготовку, что все задания выполняли «на отлично».

И.Вершинин. Какими, когда и за что вы были отмечены правительственными наградами?

И.Будяк. Ну что сказать? За Финскую кампанию я получил орден Красной Звезды. Потом, в 1985-м, орден Отечественной войны 1-й степени — за Великую Отечественную войну. За трудовые дела получил орден «Знак Почета». Еще был награжден медалями «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией».

И.Вершинин. Чем питались во время войны?

И.Будяк. А что нам давали, то и ели. Кормили нас в Стрельной в каком-то деревянном доме две женщины. Они обижались на то, что мы приходили покушать всего раз в день, да и то поздним вечером. Но ничего не поделаешь, у нас даже на еду не хватало времени. Так что ели всего раз в день.

И.Вершинин. Расскажите вкратце о том, как сложилась ваша послевоенная судьба?

И.Будяк. В марте 1947 года я демобилизовался, у меня было звание старшины 1-й статьи. Потом некоторое время жил в Ленинграде, там познакомился с девушкой, которая работала детским врачом, и вскоре на ней женился. Но потом жену перевели в Эстонию, в город Таллин, и я поехал вместе с ней сюда. И вот, когда приехал, со мной и моей женой приключилась целая история! В Таллине я встретил своего бывшего командира, капитан-лейтенанта Черного, с которым мы провоевали целых четыре года. Всю пятницу пробыли у него в гостях, а оформляться на следующий день Анне, моей жене то, было уже поздно. Нам сказали: «Места все заняты! Есть место только в Эльва». Ну мы и поехали туда, в этот провинциальный маленький городишко. Поначалу я работал завхозом в совхозе «Эльва», ездил на работу каждый день за 12 километров.

Ну, а потом назначили меня директором межрайонной конторы «Заготживсырье». Отказаться от назначения такого я уже не мог. Местный партийный чиновник Еруусмяги мне сказал: «Исключу из партии!» Трудно было работать. Ведь эстонцы плохо говорили по-рууски, а я эстонским не владел. Но как-то справился! Там же окончил семь классов вечерней школы. Директором этой конторы я проработал где-то пять лет.

А где-то в 50-х годах я переехал в Нарву, куда снова перевели мою жену. Поступил на мебельную фабрику простым рабочим, потом меня назначили мастером отделения цеха мягкой мебели. Под моим началом работало где-то около 100 человек. Целых четвре квартала мы держали первенство по заготовке пружинных блоков. А в 1962 году наше отделение первым на фабрике даже получило звание «Ударник коммунистического труда!» Я потом за это орден получил. И так и работал на фабрике, вплоть до 1992 года.

Дополнительная информация:

Ссылка на источник информации: http://iremember.ru/krasnoflottsi/budyak-ignat-vasilevich.php

Орфография сохранена в оригинале.